Генри
О'Дэйр
"Твой дом"
А вот и дело
"Твой дом"
*Посвящается Марии Бекасовой*
*саундтрек к рассказу Les Choristes – Vois Sur Ton Chemin*
На песчаном берегу, усеянном раковинами, черепашьими панцирями и блестящими камушками, стоял, гордо устремивший свой взгляд за горизонт, старый маяк. Я был здесь давным-давно, когда исследовал свой внутренний мир. Не было тогда ни камня, ни фундамента, ни сил, чтобы начать постройку. Только черновые эскизы да инженерные наброски, пылящиеся под барной стойкой у Тишы.
Все поменялось благодаря одному человеку. Ее звали Мария Бекасова. Она пришла на одну из постановок моей театральной труппы. Стоя за кулисами, я заметил, что она фотографирует каждую сцену спектакля. После того, как занавес опустился, а актеры были награждены аплодисментами, я спустился в зрительный зал и первым делом подошел к Марии. Она похвалила сюжетную линию и игру актеров, и настаивала на том, чтобы я всенепременно приглашал ее на каждую постановку. В свою очередь, я ознакомился с ее фотоаппаратом и поинтересовался, не трудно ли ей будет запечатлевать время от времени то, что будет происходить на сцене. Она согласилась и правда приходила на каждый спектакль. Иногда даже без спроса, без уведомлений и всякого предупреждения она заходила в зал и начинала фотографировать, несмотря на то, что этого не требовалось в этот день. Я заметил, как рядом с ней люди становились счастливее. Как она заражала своим внутренним теплом других и они, обнимая ее за это, подолгу не отпускали из своих объятий.
Она могла часами после спектакля сидеть в зале и веселить собравшихся зрителей одной из своих необычных историй о путешествиях в иные миры. Захватывающе, признаюсь я вам. Бывало, я и сам внимательно следил за каждым словом, которое Маша произносит, не заметив, что слушаю с открытым ртом. Она в ответ смеялась и мягким движением руки прикрывала его.
Однажды я пригласил Марию прогуляться вдоль берега. Мы беседовали обо всем на свете; воображали, смеялись, смотрели на море и бежали наперегонки. Я поделился с ней своими мыслями о мисс мечте. Говорил я долго, хаотично, но искренне. Она внимательно и с трепетом выслушала мою речь, а затем обняла. Затем заглянула в мои карие глаза и прикоснулась обеими ладонями к моим раскрасневшимся щекам. И попросила посмотреть на море, и сказать, что я вижу. Окинув взглядом бескрайние синие просторы, в которых медленно и аккуратно тонул красно-оранжевый закат, я сказал ей, что вижу путь. Она поцеловала меня в лоб и села возле моря так, что прилив касался ее босых ступней. Мария кивнула головой и ответила, что я прав. Но есть одно но….Каждый путь должен быть освещен.
- А где же твой свет? – спросила она.
Вот тогда-то я и принял решение построить этот маяк. Маше он очень понравился, и она попросила меня о возможности оставаться в нем, чтобы жить. Конечно, я поначалу не всерьез воспринял эти слова, но стоило мне встретить этот суровый стальной взгляд, как я осознал, что она уверена в своем решении. И разрешил. Со временем, я не так часто мог посещать его, но знал, что Маша всегда гуляет вдоль берега, рассматривая каждую мелочь флоры и фауны. Мне рассказывали, что она часто путешествует на дальние расстояния, включая маяк и направляя его в самые темные уголки моего внутреннего мира. Не знаю, с какой целью она это делала, но уверен, что все, чего бы она не коснулась, или не забрала с собой, тут же волшебным образом превращалось в сгусток чего-то сладкого и теплого.
Сейчас я стою и смотрю на слегка покосившийся старый маяк и думаю о том, что нужно было еще тогда начать этот путь. Конечно, я исследовал и другие уголки памяти внутреннего я, но это все мелочи по сравнению с большой целью, от которой я отклонился. Удивительно, что вдоль берега никого нет. Может, она внутри?
Захожу в маяк, и поднимаюсь по ржавой винтовой лестнице. Со стен обсыпается штукатурка, а по потолку ползают насекомые. Некоторые ступени отвалились. Пахнет сыростью и птичьим пометом. Пролетом выше нахожу птицу, греющуюся на солнце, луч которого проникает сквозь дыру в стене маяка. Совсем как ручная. Даже не шелохнулась, когда я проходил мимо. Вот и заветная деревянная дверь, наполовину прогнившая и с выцветшим узором посередине. Осторожно открываю ее и вхожу. Пусто. Только рабочий столик да стены, на которых повсюду одни фотографии.
Даже на потолке приделано несколько необычных снимков, на которых Маша запечатлела перламутровые рассветы. Они весьма редкие и очень красивые. Как ей удалось выловить нужный день и время? Иду вдоль стены, рассматривая каждую из фотографий. На некоторых изображены люди с определенной эмоцией: скучающие, злые, смеющиеся, счастливые, раздраженные или уставшие, серьезные и добрые. На других застыли самые разнообразные предметы окружающей среды: от медузы на берегу до шарика в небе. Целая коллекция воспоминаний и впечатлений, коснувшись которых, кажется, возвращаешься в тот славный день и как будто переживаешь все заново. Я подошел к столу, что был захламлен папиросной бумагой, птичьими перьями, цветными карандашами, валяющимися на полу, и испачкан чернилами, и взял одну из записок-заметок.
«Координата номер шесть точка семьдесят два – безымянный остров;
Координата номер шесть точка семьдесят четыре – айсберг с единственным пингвином на нем;
Координата номер шесть точка семьдесят шесть….»
И дальше не написано. Наверное, она и сейчас там. Подойдя к большой лампе, что являлась сердцем этого маяка и светила так, что мама не горюй, я проверил координаты. Цифры показывали два точка сорок два.
- Любопытная у тебя экспедиция, Маш. – произнес я вслух.
Решив подождать ее, я сел и начал читать ее записки-заметки. В заголовках так и было написано, правда.
«Записка-заметка обо всем на свете».
И далее Маша рассказывала одну из своих историй, в которых мир буквально переворачивался с ног на голову и все, чего мы не могли сделать в обычном мире, становилось доступно. В этих историях мы могли бежать по небу, питаться белыми кучевыми облаками, наблюдать, как птицы ходят по земле, видеть как с земли на нас падают осенью листья и вырастают белые холмы зимой.
Я очень хотел вновь побеседовать с Марией, и поэтому решил провести весь день на маяке. А за ним и второй, и третий, но безуспешно. Маша не возвращалась, как ни странно. Тогда я взял листочек с координатами и пошел прогуливаться вдоль берега. Найдя необходимое место, я начертил на песке крестик и сел, ожидая закат. И не заметил, как уснул, глядя на ласковый прилив, пытающийся дотянуться до моих ног. Когда проснулся, вовсю уже царила ночь с ее зловещей тишиной. Поднявшись поскорее на маяк, я ввел координаты, направил лампу на то место, где сидел, и повернул серебряную рукоятку. Луч света пронзил пространство и время, указав точно в море. Почти под самый горизонт.
- Что же ты там могла найти?
Больше всего я боялся, что с Машей что-то случилось. Мысль о том, как человек зовет на помощь, когда рядом никого нет, меня угнетала. Стараясь отогнать плохие мысли, я нырнул в прохладную воду и поплыл по направлению луча. Чем дальше я отдалялся от берега, тем больше различал необыкновенное движение в том месте, куда падал луч. Подплыв совсем близко, я, наконец, смог увидеть, что являлось источником безумной вакханалии.
Это были звезды. Падая с неба, они рассекали водную гладь и скрывались где-то на глубине. За падающим сгустком желтой энергии, похожим на маленькое солнце, тянулся длинный шлейф из всех цветов радуги. Еще я заметил, что все без исключения звезды падали криво: резко отклоняясь то влево, затем рывок вверх и вправо, чуть медленнее вниз, проваливались и снова резко вправо. Словно хотели смягчить свое падение или наслаждались долгожданным полетом.
Но Маши нигде не было. Фантастическое зрелище! Вряд ли она уплыла отсюда….Хотя постойте-ка. Кажется, я кое-что увидел. Сквозь толщу воды, где-то внизу мерцал светляк. Я протер глаза, чтобы удостовериться в увиденном. Именно так. Светляк. Набрав побольше воздуха в легкие, я нырнул. Как оказалось, в месте, где этот маленький «маячок» мне подсветил, находился мраморный грот. Вода сюда волшебным образом не проникала, и я поначалу боялся даже дотрагиваться до водяной стены, из которой выплыл. Но затопления не происходило, и я был настолько заворожен этой магией, что на минуту забыл, где нахожусь. Затем я повернулся и отметил для себя, что светляки сидят в определенном порядке. Как будто Гензель и Гретель оставили свои крошки, только светящиеся.
Я смело вошел в тоннель, освещаемый светляками, и через несколько мгновений попал в громадный мраморный зал. Сперва я даже не заметил Машу, сидящую возле одной из стен, а лишь смотрел на потолок. Он абсолютно весь был превращен в звездное небо. С созвездиями, кометами и планетами, которые можно было разглядеть невооруженным глазом. Я наблюдал за всей этой картиной и не мог оторвать глаз. Только когда один из светляков сел мне на нос, я отвлекся от происходящего. И увидел Машу. Казалось, она сидела неподвижно, но это, слава богу, было ошибочное суждение. Маша что-то рассматривала и делала пометки в листок, лежавший рядом. Я медленно подошел к ней и положил руку на плечо. Взгляд ее ничуть не изменился. Все такой же теплый и наполненный нежностью. Она встала и без слов обняла меня. И только в этот момент я осознал, что в ладонях у нее лежала звезда. Настоящая звезда! И этот сгусток необыкновенной энергии касался сейчас моей спины. Я не удержался и спросил ее.
- Маша, что это такое?
- Разве ты не видишь? Чудо…
И она начала кружиться, широко расставив руки и подняв голову к звездному небу. Я смотрел на нее и улыбался.
- Да. Чудо.
"Серьезное дело"
*посвящается Дубовцеву Дмитрию*
*саундтрек к рассказу Darren Corb – Old Friends*
Человека стошнило. Он сильно кашлял, жадно глотая воздух и абсолютно ничего не мог изменить, потому что был привязан к стулу.
- Лей еще, Том! – приказал бородатый мужчина в темно-синем строгом костюме.
- Да, босс.
И наклонил пятилитровую канистру, из которой тут же хлынула вода. Она мгновенно заполнила воронку, что была вставлена в рот пленнику, до краев. Лишнее содержимое лилось на пол, смешиваясь с блевотиной и кровью. Босс подошел вплотную к человеку и пнул ногой ему в живот, отчего тот беспомощно повалился на пол вместе со стулом.
- Сука! Говори, где этот проклятый пакет с гречкой!
Мужчина, с трудом понимающий уже, что происходит, отчаянно отхаркивался и не слышал вопроса.
- Том, обыщи номер. А я пока займусь этим сукиным сыном.
Пока напарник вытаскивал все, что мог обнаружить, из ящиков, его босс достал из кармана граненый карандаш. Подойдя к пленнику, он присел на корточки и медленно водил предметом по его слипшимся и мокрым волосам.
- Зачем ты ввязался в нашу игру? Думал, обыграешь хозяев и займешь мое место? Как же ты жалок. Ты должен понимать, что у тебя яйца не выросли, чтобы играть по крупному. – он опустил карандаш на переносицу человеку и надавил так, что острый конец слегка впился в кожу. – Или ты мне говоришь, где находится пакет гречки, или я выколю тебе глаз.
Мужчина с трудом направил взгляд на своего мучителя и решил, что глаз терять он не хочет.
- Пено…пласт…- хрипло выдавил он из себя.
- Умница. – похлопал по плечу его босс. – Но ты должен запомнить этот урок навсегда.
И с размаху воткнул ему в глаз карандаш. Кровь заструилась по лицу бедняги, а истошный крик был прерван ударом ботинка.
- Том! – крикнул босс. – Ищи пенопласт!
- Уже, босс! – ответил Том.
И вынес коробку из под телевизора, в которой находился необходимый элемент. Вынув цельный кусок, они разломали его и вытащили пакет гречки. Сразу же надрезав его ножом, босс опустил в пакет мизинец, а затем облизнул палец.
- Тот самый. Кубинский. Все, пойдем отсюда.
- А что с этим делать будем? – указывая на еле дышащего пленника, спросил Том.
- Сам сдохнет.
Но как только босс открыл дверь и собирался свалить из старого отеля, как в шею ему вонзается острая палка. А если быть точным, сломанная гардина. Его напарник спешит ему на помощь, но получает несколько ударов по лицу, а затем и по ногам. Неизвестный наскоро сворачивает ему шею и затаскивает оба трупа в номер. Быстрым взглядом он окидывает комнату и видит своего друга, лежащего в кроваво-мутной жиже с карандашом в глазу. Он подходит к нему и проверяет пульс. После чего говорит.
- Братан, когда я тебе говорил, что дело серьезное, ты мне не поверил. А теперь вставай, козел. Нам еще надо добраться до хозяев.
"Испытание"
*саундтрек к рассказу Andrew Kawczynski – A Machine That Thinks And Feels*
В просторной комнате было по-настоящему пусто. Из всей мебели только двуспальная кровать, стоящая по центру, и сломанное кресло-качалка рядом. Кроме этого фонарь-ночник, одиноко стоящий у изголовья кровати и испускающий тусклый свет. Постель была идеально заправлена красной шелковой тканью, натянутой так сильно, что, казалось, стоило кому-нибудь ее коснуться, как произойдет взрыв. Неподалеку от кровати, возле широкого окна, какие бывают в дорогостоящих номерах отелей, стояла девушка и рассматривала парапет балкона. На ней был надет белый халат, который ей любезно предоставили служащие отеля «Линнхольм». Она неспешно поднесла сигарету к губам и подожгла конец. После чего крепко затянулась и выдохнула дым в потолок. Спустя минуту в дверь постучались и сразу же вошли.
- Здравствуйте. – заявил мужской хриплый голос.
Девушка наблюдала за тем, как в соседнем доме то загорались огоньки, то гасли, и совершенно не обращала внимания на собеседника.
- Кхм, кхм… - прокашлялся мужчина, - Задайте вопрос, пожалуйста.
Она легким движением развернулась к нему, наскоро осмотрела его с ног до головы и повторно затянулась. На мужчине был точно такой же халат, как на ней. На вид ему не меньше тридцати пяти лет. Темноволосый, с угловатыми чертами лица и мнущийся с ноги на ногу, он производил жалкое впечатление.
- Что такое любовь? – спросила девушка, затоптав окурок.
Мужчина недоуменно взглянул на нее и как будто ждал, что она скажет что-нибудь еще, но девушка лишь подошла к креслу-качалке и уселась в него. Тогда он решил, что надо отвечать.
- Любовь – это такое безумное состояние между двумя людьми, когда он превращается в нее, а она в него. До тех пор, пока они не станут единым целым.
Девушка подняла свою голову и с досадой посмотрела на мужчину.
- Неверно. Следующий!
Номер шестьсот двенадцать в отеле «Линнхольм». Одна из самых влиятельных девушек в городе устроила испытание мужчинам, которые хотят обладать ею. Она приглашает в свой номер по одному представителю мужского пола и задает только один вопрос. Тот, кто верно ответит на него, получит возможность провести с ней ночь. Девушку зовут Светлана Мороко.
Расстроенный мужчина покинул номер, а на его место пришел еще один. На этот раз очень и очень молодой. Ему наверное совсем недавно исполнилось восемнадцать. Тело дышало энергичностью и силой молодого льва. Чисто выбритое лицо и элегантная рубашка приятно дополняли образ. Девушка улыбнулась и повторила вопрос.
- Скажи мне, что такое любовь?
- Любовь – на секунду задумавшись, молвил парень. – Это когда можно быть с человеком просто так. Умирать ради него и заново рождаться. Идти за ним на край света, чтобы коснуться обжигающего солнца. И знать, что вечность существует только для вас двоих.
Девушка достала еще одну сигарету, закурила и отрицательно покачала головой.
- Увы, это неправильный ответ.
- Но почему? – возмутился молодой человек.
- Уходите.
За молодым человеком вошел пожилой мужчина. Ему было за пятьдесят пять, но в глазах все еще поблескивали огоньки страсти. Увидев девушку, он облизнулся и сказал.
- Задавай вопрос!
- Хорошо. – хмыкнув, ответила она. – Что такое любовь?
Старик задумался и через несколько минут выдал вот такую формулировку.
- У любви нет имен. Она всеобъемлюща и повсюду. Мы ее не замечаем, но она всегда внутри нас. Любовь всегда просит нас помочь ей вырваться в окружающий мир, а мы редко прислушиваемся к голосу сердца, и держим ее там взаперти. Под замками одиночества и удовольствий. Спустя время она все равно побеждает, потому что невозможно управлять тем, чего нельзя объяснить.
Света встала с кресла-качалки и вновь подошла к окну.
- Мне очень жаль, но вы не правы. Уходите.
Старик махнул рукой и вышел из номера. Все, кто заходил к ней, были одеты или в халаты, или в свои лучшие костюмы. Все-таки возможность переспать с такой влиятельной мисс ослепляла чуть ли не каждого второго мужчину в городе. Они готовы были изменить своим женам ради одной ночи со Светланой Мороко. Всего лишь-то нужно ответить на один простой вопрос. Только вот из двухсот мужчин, предлагающих свои варианты, еще не было ни одного верного.
В номер вошел еще один кандидат. Девушка обернулась и задержала взгляд на нем. Пытаясь прочесть, о чем он думает, она не могла выбрать подходящего варианта. Уж слишком загадочен был его вид и пристальный взгляд, который, казалось, одновременно давит и успокаивает. Девушка подошла к кровати и, держась за фонарь-ночник, спросила.
- Что такое любовь?
Молодой человек ничего ей не ответил. Он лишь продолжил смотреть на нее. Девушка немного подождала и вытащила еще одну сигарету.
- И? Что же такое любовь?
Он где-то с минуты две разглядывал девушку, наблюдая за тем, как медленно тлеет табак внутри. Затем просто подошел к ней и аккуратно вытащил сигарету. Затянувшись, он наклонился и мягко поцеловал девушку в шею, поднимаясь выше и выше. До тех пор, пока не коснулся ее алых губ. Опомнившись, девушка оттолкнула его.
- Ты не ответил на вопрос!
Молодой человек заглянул в ее синие глаза, улыбнулся и ответил.
- В этом номере есть я, и есть ты. Разве нужно что-то еще?
Девушка встала и подошла к окну. Небо смешивало голубой и оранжевый воедино, предвкушая рассвет. Она посмотрела в свое отражение на стекле и на молодого человека. А затем сбросила халат.
